Выражение появилось благодаря произведениям древнегреческого поэта Гомера, «Илиаде» и «Одиссее». Античный автор прибегал к выражению дважды, рассказывая о смехе богов, потешавшихся над комической сценой, и в третий раз, описывая, как поклонники Пенелопы смеялись, находясь под влиянием богини Афины.

Словосочетание в разных языках



Аналогичный фразеологизм присутствует в английском языке. Предположительно выражение было заимствовано из немецкого языка, куда, в свою очередь, пришло из французского языка, где оно встречается в «Записках баронессы Оберкирх». Произведение относится к 1780 году.


Первоначальный смысл выражения



У Гомера фразеологизм, от которого произошло известное выражение, используется в более узком значении. Под ним подразумевается только смех богов или хохот, вызванный в людях божественной силой.

Выражение «гомерический хохот» может натолкнуть на мысль, что Гомер, как автор, часто писал о смешном, и это не более чем заблуждение относительно него как поэта сатирического или ироничного. Для Гомера вообще не было свойственно использовать юмор в качестве литературного приема. Для автора древнегреческого эпоса также не очень свойственно описание сцен веселья.

Аристотель пишет о Гомере, как о поэте серьезного стиля.
Хотя всякого рода глупость изобилует в «Илиаде», гомерическое безумие приносит не столько веселье, сколько страдание и горе. Трагедия преследует по пятам героев Греции и Трои, и гомерическая «комедия» остается трудной для понимания.

Невеселый эпос Гомера – это тот редкий и доблестный случай в европейской литературе, когда повергнутый враг не вызывает смеха. Редкие случаи описания комичных эпизодов выступают на общем трагическом фоне и только подчеркивают драматизм и горечь повествуемых событий.

В тех редких случаях, когда речь идет о смехе, это нездоровый и несчастливый смех. Особенно свойственен для Гомера презрительный саркастический смех, вызываемый физическим недостатком. В одной из праздничных сцен в «Илиаде» смех других богов вызывает Гефест, известный своей хромотой и играющий роль виночерпия на общем пиру.
В легендах и мифах Древней Греции бог-кузнец часто предстает комической фигурой, клоуном. Но Гефест Гомера не гротескный и не является посмешищем.


Другой случай, вызвавший смех богов – неловкое положение, в котором оказались Афродита и Арес, оставшись наедине, но разоблаченные Гефестом. Испуганная и одолеваемая чувством вины пара, попавшая в ловушку, ловко расставленную искусным мастером и мужем Афродиты, заставляет других олимпийских богов громко хохотать. Но сам Гомер отмечает, что ему не смешно.

Когда Гомер упоминает о смехе поклонников Пенелопы, он вновь использует ставшее известным выражение. Это сцена, в которой замаскированный под нищего Одиссей сражается с грузным мужчиной, своего рода местным «мальчиком на побегушках» Иром. Это ниспосланное богиней Афиной развлечение вызывает в толпе женихов взрыв неудержимого смеха. В этом смехе есть и жестокость, потому что поверженный Ир долго бьет землю пятками. Это самый зловещий смех из всех, описанных Гомером.

В своем первоначальном значении выражение «гомерический хохот» содержит противоречие, ведь Гомер был далек от юмора. Лишь со временем оно приобрело свой современный смысл.