На протяжении сотен тысяч лет существования анатомически современного человека развитие общества шло по безошибочной восходящей кривой. От простейшего каменного топора до обуздания огня; от развития ирригации, городов, письменности, математики, философии, науки и современной промышленности - тенденция несомненна. Люди брали под свой контроль одну природную силу за другой. Явления, которые еще вчера были окутаны тайной и наводили ужас, сегодня составляют обыденные предметы школьных учебников.

Однако то, что не зафиксировано в сегодняшних учебниках, - это порывистый и часто насильственный характер, который часто принимала борьба за научное знание. То, что учебники также не могут передать, - это непрерывная философская борьба, которая сопровождала развитие науки с момента ее зарождения. Эта борьба происходит главным образом между тем, что Энгельс называл “двумя великими лагерями” в философии: идеализмом и материализмом.

В конечном счете эта борьба в области философии, сопровождавшая цивилизацию с самого ее зарождения, отражала реальную борьбу, происходящую в физическом мире, главным образом между социальными классами. Буржуазия в своем расцвете часто боролась против феодализма под знаменем воинствующего материализма. В этой борьбе естественные науки были, как мы увидим, ключевым компонентом материалистического мировоззрения и оружием революционного класса в его восхождении.

Сегодня дело обстоит совсем иначе: капиталистическая система находится в предельном упадке, и новый класс бросает вызов буржуазии за господство: современный пролетариат. В настоящее время буржуазия поддерживает все проявления религии и мистицизма, стремясь отвлечь внимание масс вверх, от их земных проблем, к небесам. Процитируем слова Иосифа Дицгена, которые так любил Ленин: современные философы-это не более чем “дипломированные лакеи капитализма”.

Современный пролетариат в своей борьбе нуждается в философии даже больше, чем буржуазия в свое время. Действительно, невозможно представить себе рабочий класс, ясно понимающий свою историческую роль и ставящий перед собой задачу захвата власти, не освободившись предварительно от предрассудков, невежества и мистицизма, насаждаемых классом капиталистов, не заняв самостоятельной философской позиции.

Эта философия, как мы увидим, не может быть тем старым "механическим" материализмом 17-18 веков, который сопровождал научную революцию и под знаменем которого поднимающаяся буржуазия боролась с феодализмом и церковью. Напротив, в современный период единственным последовательным материализмом, полностью согласующимся с последними достижениями науки, является диалектический материализм, защита которого должна касаться как революционеров, так и ученых.

Что такое диалектический материализм?

Прежде чем мы сможем действительно исследовать связь между диалектическим материализмом и философией вообще и естественными науками в частности, мы должны, конечно, начать с объяснения того, что мы подразумеваем под диалектикой. Замечательный афоризм древнегреческого философа Гераклита подводит итог сущности диалектики: "все и есть, и нет; ибо все течет".

На первый взгляд это утверждение кажется совершенно абсурдным. Например, предмет мебели, такой как деревянный стол, на котором стоит компьютер, когда я печатаю эти слова, есть; и вряд ли можно сказать, что он "течет". Диалектика не отрицает существования стазиса и равновесия в природе – если бы это было так, то было бы тривиально опровергать диалектику. Напротив, он просто утверждает, что всякое состояние покоя и равновесия относительно и имеет свои пределы; и что такое состояние покоя скрывает действительное движение. Роль науки состоит в том, чтобы обнаружить пределы и относительность таких равновесий, а также выявить движение, которое происходит скрыто у нас под носом. Гераклит проиллюстрировал этот момент - как движение присуще природе - на примере натянутых струн лиры. Хотя они кажутся неподвижными и неподвижными, внешность обманчива. На самом деле в растяжении струн содержится очень много "движения" (признанного в современной физике термином "потенциальная энергия").

Если мы вернемся к примеру со столом, который стоит передо мной: при ближайшем рассмотрении мы обнаружим, что он находится в постоянном процессе изменения. Каждый раз, когда на него кладут груз, возникают микроскопические напряжения и трещины; под микроскопом обнаруживается, что грибы и другие крошечные организмы разрушают его. Он постоянно находится в процессе ненаблюдаемых изменений.

Предположим, что через год у стола сломается ножка и ее заменит другая. Тогда мы будем вправе спросить: "это тот же самый стол"? На этот вопрос нет простого ответа. Как Гераклит обнаружил тысячелетия назад: это одновременно и все же не один и тот же стол. Точно так же я и являюсь, и не являюсь одним и тем же человеком от одного момента к другому – мои клетки постоянно пополняются и разрушаются естественными биологическими процессами. В конце концов каждая частица моего тела будет заменена другими.

Мы могли бы спросить далее, что такое стол? Ответ на этот вопрос на первый взгляд кажется очевидным: он состоит из электронов, протонов и нейтронов. Они образуют атомы, которые связываются вместе, образуя молекулы целлюлозы. Эти молекулы целлюлозы при жизни образовали бы стенки клеток, которые по сравнению со многими другими клетками придали бы дереву объемные свойства, а после смерти-объемные свойства стола, способного поддерживать мои книги, компьютер и все остальное, что я на него помещаю. Действительно, это совершенно точное описание снизу вверх этого предмета мебели.

Однако можно было бы справедливо возразить, что это совсем не то, чем является стол. Скорее, он был впервые задуман в уме инженера или плотника, занимающего определенное положение в социально-экономической системе, где все общество организовано таким образом, что этот человек накормлен, одет и обучен изготовлять столы. Затем он или она поставляет древесину по потенциально очень сложной цепочке. Так вот, в этом примере, если бы дерево, которое составляет этот стол, умерло от грибковой инфекции в самом начале своей жизни; или если бы дерево рядом с ним было срублено и прошло по цепочке поставок, это был бы - во всех смыслах и целях - идентичный стол. И все же каждый отдельный атом, составляющий его, был бы другим!

Здесь мы имеем столь же достоверное нисходящее описание той же самой таблицы, которое полностью противоречит нашему первому описанию. Какое из этих двух приведенных описаний является тогда правильным? Оба описания, конечно, совершенно справедливы и в то же время противоречивы. В одном случае мы начинаем с этого конкретного стола, как мы наблюдаем его конкретно; в другом наша отправная точка - человеческая концепция стола и исторически накопленные культурные знания стойких материалов, которые легли в основу вырезания этого конкретного предмета мебели.

Такие противоречия присущи природе: между конкретным и абстрактным, общим и частным, частью и целым, случайным и необходимым. И все же между этими кажущимися противоположностями существует явное единство. Сущность диалектического материализма состоит в том, чтобы рассматривать вещи не односторонне, а именно в их противоречиях и рассматривать их как процессы в движении.

Таким образом, диалектический материализм можно рассматривать как форму логики, систему упорядочения и понимания мира. "Формальная", или аристотелевская логика, применяется к статическим категориям. Вещь либо "есть", либо "нет"; она либо "жива", либо "мертва". С другой стороны, диалектика не отрицает реальности этих категорий, но рассматривает их как отдельные стежки в вязании. Каждый стежок кажется целым и независимым от соседних стежков, но на самом деле они образуют непрерывный гобелен.

Однако законы и категории, формирующиеся в сфере человеческого сознания, не независимы от материального мира, и поэтому "законы" диалектического материализма также имманентны по своей природе. Считать, что один набор законов применим к человеческому сознанию, а для природы существует совершенно другой набор законов – как утверждали некоторые "марксисты" в прошлом – значит рассматривать мир дуалистически, а не материалистически. Для марксистов все существующее есть материя в движении. Сознание само по себе является лишь одним из возникающих явлений природы.